Способ прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями Российский патент 2019 года по МПК G01N33/74 

Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии, и может быть использовано для прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

Эндогенные психические расстройства, в том числе, расстройства шизофренического спектра являются тяжелыми социально-значимыми заболеваниями. Они имеют серьезные социально-экономические последствия в виде снижения работоспособности (вплоть до инвалидизации) и ухудшения качества жизни больных за счет нарушения их учебной, социальной и семейной адаптации, а также необходимости значительных расходов государства на специализированное медицинское обслуживание таких пациентов.

Высокая медико-социальная актуальность проблемы прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода определяется достаточно широкой распространенностью психических расстройств, часто с хроническим течением и многократными рецидивами, нарушениями ряда когнитивных функций (памяти, внимания, восприятия, мышления, принятия решения) и эмоциональными расстройствами.

Этиология и патогенез заболеваний на сегодняшний день неизвестны. Важная роль генетических факторов не исключает, однако, этиопатогенетического влияния других возможных кофакторов, таких как нейро- И/или психотравма, нарушения иммунитета, употребление наркотиков и т.д.

В настоящее время мультидименсиональный подход к изучению шизофрении и других эндогенных психотических расстройств получил наибольшее развитие. При изучении континуума эндогенных психических заболеваний показано, что шизофрения, шизоаффективный психоз и аффективные заболевания разделяют сходные биологические изменения, наиболее выраженные при шизофрении.

Достоверно показано, что чем меньше возраст манифестации, больше обострений, госпитализаций, выше уровень негативной симптоматики и хуже уровень социально-трудового функционирования, и тем хуже отдаленный глобальный исход шизофрении.

Клиническая картина продромального периода шизофрении и дебюта аффективных расстройств трудноотличимы до появления позитивной симптоматики.

Очевидно, что всестороннее исследование в период первого и основного пика манифестации шизофрении для мужчин и женщин (18-35 лет) важно ввиду высокой степени инвалидизации больных в наиболее трудоспособном возрасте (Hafher Н, Maurer К, an der Heiden W. ABC Schizophrenia study: an overview of results since 1996. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol 2013; 48: 1021-1031 [PMID: 23644725 DOI: 10.1007/s00127-013-0700-4]).

В настоящее время ухудшение социального функционирования считается не просто сопутствующим симптомом шизофрении, а одной из ее центральных характеристик. Нарушение социального функционирования часто включают в число критериев диагностики шизофрении. Более того, если меры, направленные на улучшение социального функционирования, эффективны, они могут оказывать положительное влияние на отдаленный исход заболевания.

Традиционные антипсихотики помогли многим пациентам выйти из больницы и жить среди людей, однако, в целом, они оказывали лишь незначительный положительный эффект на функциональные нарушения, обусловленные шизофреническим процессом. Однако, сохраняется надежда на то, что новейшие атипичные антипсихотики, в частности, их инъекционные формы пролонгированного действия, будут оказывать более существенное влияние на функциональные нарушения.

По этим причинам функционирование больного в социуме все чаще признается важным показателем при исследованиях новых форм фармакологического лечения шизофрении.

Особенно важно иметь возможность прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

В настоящее время для прогноза дальнейшего социального функционирования пациента в рутинной клинической практике используют преимущественно клинико-психопатологический метод, основанный на беседе с пациентом. Недостатками данного метода является субъективность трактовки специалистом состояния пациента, при этом прогнозирование исхода заболевания строится на основании теоретических знаний о типичном протекании того или иного психопатологического состояния, к которому относят пациента в процессе диагностики.

http://www.psychiatry. ru/cond/0/diss/l994/97

http://www.dissercat.com/content/depressivno-paranoidnve klinika-psikhopatologicheskaya-different

http://www. psychiatry. ru/cond/Q/diss/l990/225http://medical-diss.com/medicina/prognoz-adaptatsii-bolnyh-s-perwmi-affektivny bredovymipristupami-shizofrenii

http://medical-diss.com/medicina/psihopatologiya-i-klinika-ostryh-parafre sostoyaniy-pri-shizofrenii

В ряде случаев для прогноза дальнейшего социального функционирования пациента имеют значение отдельные клинические признаки, например, оценка выраженности психопатологической симптоматики по психометрическим шкалам, таким как PANSS (https://wvvw.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5788247/

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4258126/,

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4830865A.

Последнее время все больше внимание уделяется оценке целого спектра когнитивных функций для составления прогноза социального восстановления при шизофрении

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/15168915.

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19203437.

https://www.ncbi.nlm.nih. gov/pmc/articles/PMC4833310/

Однако, эта оценка далеко не всегда отражает глубину поражения мозга и активный период течения заболевания. Это означает, что фенотипически сходные клинические состояния могут иметь различные исходы в плане дальнейшего социального функционирования.

С учетом данных обстоятельств возникла необходимость поиска биологического предиктора, тесно связанного с пластическими и регенераторными способностями нервной системы, для прогнозирования уровня социального функционирования пациента с эндогенным психозом в постприступном периоде.

Известен способ прогноза эффективности терапии у больных приступообразной шизофренией, включающий проведение электроэнцефалографического исследования (ЭЭГ) лобных, теменных, затылочных и височных корковых областей головного мозга до начала терапии больных приступообразной шизофренией с маниакально-бредовыми расстройствами, при этом дополнительно проводят иммунологическое исследование содержания аутоантител к общему белку миелина (ААТ ОБМ), а при ЭЭГ исследовании определяют количественные значения абсолютной спектральной мощности в узких частотных поддиапазонах ЭЭГ тета2 (θ2), альфа 1 (α1), альфа2 (α2), альфа3 (α3), бета2 (β2), в конкретных ЭЭГ-отведениях: в левом лобном (F3), средневисочных (Т3, Т4), левом теменном (Р3) и затылочных (01, 02) отведениях, полученные значения рассчитывают по формулам уравнений множественной линейной регрессии X₁, Х₂ и Х₃ в усл. ед.: X₁=0.25*θ2_O2+0.35*α3_O2-0.52*β2_T4-0.45*β2_O1+l1.89

Х₂=0.08*α1_Т3-0.79*β2_Т4-0.02*α2_О1+11.29*ААТ_ОБМ+10.58

X₃=0.55*αl_T4-0.72*α2_F3-2.69*β2_T4+0.48*α3_P3+71.86

и при значении X₁ меньше 28 усл. ед. баллов и значении Х₂ меньше 28 баллов и значении Х₃ меньше 120 усл. ед. прогнозируют удовлетворительную эффективность стандартной синдромально обусловленной терапии для этого пациента. (RU 2621266, 2016) Данный способ может быть принят за прототип.

Однако, данный способ не позволяет осуществить прогнозирование вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

На основании результатов многочисленных исследований авторов была выявлена вовлеченность врожденного (воспалительные реакции) и приобретенного (аутоантитела к нейроантигенам) иммунитета в патогенез эндогенных психозов.

При исследовании клинико-биологических корреляций из широкого спектра воспалительных медиаторов был выделен ряд показателей, тесно связанных с клиническими особенностями психического состояния пациента и степенью активности патологического процесса [Каледа В.Г., Клюшник Т.П., Сармаиова З.В., Отман И.П., Дупин A.M. Корреляция клинических и иммунологических показателей при первом приступе юношеского эндогенного психоза // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. - 2009. - Т. 109(1). - С. 16-19; Клюшник Т.П., Сиряченко Т.М., Сармаиова З.В., Отман И.Н., Дупин А.М. Иммунологические реакции при различных формах психической патологии // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. -2009. -Т. 109(4). - С. 55-58; Щербакова И.В. Особенности врожденного и приобретенного иммунитета при высоком риске возникновения шизофрении и в процессе ее развития: Дис… доктора мед. наук. - М., 2006].

Были получены данные, свидетельствующие о том, что активация приобретенного иммунитета (появление в крови аутоантител к белкам нервной ткани) сопровождает наиболее тяжелые патологические процессы в головном мозге.

Выявленные закономерности послужили основой для создания новой медицинской технологии, объективно дополняющей клиническое обследование пациента. Технология заключается в определении показателей приобретенного иммунитета в сыворотке крови пациента в течение эндогенного психического заболевания.

Характер изменения этих показателей по сравнению с контрольными значениями позволяет определить активность течения патологического процесса в мозге пациента, оценить степень его остроты и тяжести.

Исследованиями авторов впервые было показано, что определение иммунных показателей сыворотки крови на этапе обострения психотической симптоматики (во время психотического приступа) определенным образом связана с уровнем постприступного социального функционирования пациента.

Было исследовано 73 пациента, поступивших в стационарное отделение Клиники первого эпизода ГБУЗ «ПКБ №1 ДЗМ» в связи с острым психотическим состоянием эндогенной природы. В исследование не включались больные при наличии у них воспалительной, инфекционной или аутоиммунной патологии, выявленной в течение 1-2-х месяцев, предшествующих обследованию (в связи с тем, что такая патология изменяет иммунный статус пациента и может снизить точность прогноза эффективности терапии по количественным иммунологическим показателям). Иммунологическое исследование проводилось следующим образом:

а) взятие образцов крови пациента для иммунологического анализа (проводится в рамках стандартного анализа крови, обязательного при поступлении пациента в лечебное учреждение),

б) определение в плазме крови информативных иммунологических показателей -содержание аутоантител к нейроспецифическим антигенам: содержание аутоантител к основному белку миелина (ААТОБМ) и содержание аутоантител к белку S100 (AAT S100), в единицах оптической плотности - ед.СD) как маркеров нейропластических процессов в головном мозге.

Определение содержания ААТ ОБМ и AAT S100 в ед.ОD в образцах плазмы крови проводится методом стандартного твердофазного иммуноферментного анализа (Enzyme-Linked Immunosorbent Assay - ELISA), подробно описанным в лабораторной технологии «Нейро-иммуно-тест» [Клюшник Т.П., Зозуля С.А., Андросова Л.В., Сармаиова З.В., Отман И.Н., Пантелеева Г.П., Олейчик И.В., Копейко Г.И., Борисова О.А., Абрамова Л.И., Бологое П.В., Столяров С.А. Лабораторная диагностика в мониторинге пациентов с эндогенными психозами («Нейро-иммуно-тест») - Москва: ООО «Медицинское информационное агентство», 2014. - 32 с].

На основании многочисленных результатов анализов пациентов авторами была выявлена закономерность: при уровне ААТ ОБМ и/или AAT S100 выше 0,9 ед.ОD - велика вероятность неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов после выписки из клиники.

Уровень социальной адаптации измеряли с помощью предъявления пациентам шкалы PSP в период становления ремиссии перед выпиской из клиники.

Иммунологические показатели определяли в сыворотке периферической крови, забор которой осуществляли из пальца в сухую пробирку типа Эппендорф. Форменные элементы после свертывания крови осаждали центрифугированием при 750 g в течение 15 минут при 22°С, затем отбирали сыворотку, которая использовалась для анализа либо сразу после получения, либо хранилась при +2 - +8°С не более суток или в замороженном состоянии при температуре от -18 до -24°С в течение месяца до проведения анализа.

Определение уровня аАТ к S100b и ОБМ.

Определение уровня аАТ к S100b и ОБМ в сыворотке крови проводили методом стандартного твердофазного иммуноферментного анализа (ИФА).

Для активации иммунологического планшета (Costar, США) использовали белок S100b или ОБМ (Sigma, США). Для идентификации связавшихся аАТ использовали конъюгат кроличьих антител, меченных пероксидазой хрена к IgG и IgM человека (ИМТЕК, Россия). Измерение оптической плотности проводили через 2-3 мин после остановки реакции при длине волны 492 нм на спектрофотометре Multiskan RC (Labsystems, Финляндия). Уровень аАТ оценивали в единицах оптической плотности (ОП), прямо пропорциональной интенсивности окраски.

Технической проблемой настоящего изобретения является необходимость прогнозирования и количественной оценки прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

Технический результат изобретения состоит в получении количественной информацию в виде оценки величины вероятности неблагоприятного исхода.

Для решения вышеуказанной проблемы и достижения указанного технического результата предложен способ прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями, включающий определение в начале острого приступа в крови пациента уровня аутоантител (аАТ) к нейроантигенам - основному белку миелина (ОБМ) и белку S100B в единицах оптической плотности - ед-OD, причем, при повышении уровня аутоантител к основному белку миелина (ОБМ) и/или белку S100B выше 0,9 ед.ОD прогнозируют вероятность неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов.

При этом, прогноз вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов, сделанный в начале острого приступа при поступлении пациента в клинику, сравнивают с оценкой социального функционирования по Шкале личностного и социального функционирования Personal and Social Performance Scale (PSP), проведенной перед выпиской пациента из клиники.

Шкала PSP была разработана как усовершенствованная версия шкалы SOFAS (Social and Occupational Functioning Assessment Scale - Шкала оценки социального и профессионального функционирования), которая, в свою очередь, основана на критериях диагностики шизофрении по DSM-IV. Шкала была опубликована в 2000 году профессором Морозини (Morosini).

Morosini PL, Magliano L, Brambilla L, Ugolini S, Pioli R. Development, reliability and acceptability of a new version of the DSM-IV Social and Occupational Functioning Assessment Scale (SOFAS) to assess routine social functioning. Acta Psychiatrica Scandinavica 2000: 101: 323-329.

Способ реализуют следующим образом.

При поступлении в клинику на этапе обострения психопатологической симптоматике производится забор крови из вены для иммунологического обследования, (проводится в рамках стандартного анализа крови, обязательного при поступлении пациента в лечебное учреждение) с определением в плазме крови двух информативных иммунологических показателей - содержания аутоантител к нейроспецифическим антигенам: уровня аутоантител (аАТ) к нейроантигенам - основному белку миелина (ОБМ) и белку S100B. При повышении уровня аутоантител к основному белку миелина (ОБМ) и/или белку S100B выше 0,9 ед. опт.пл. прогнозируют вероятность неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов.

Уровень социальной адаптации для сравнения измеряли с помощью предъявления пациентам шкалы PSP в период становления ремиссии перед выпиской из клиники.

Примеры реализации способа.

Пример 1

Больной М. 1990 г. р.

Анамнез. Наследственность психопатологически не отягощена. Беременность и роды у матери протекали без патологии. Рос и развивался соответственно возрасту. Посещал ДДУ, адаптировался легко. Любил игры в одиночестве. Формировался скрытным, нелюдимым, послушным, но легко раздражался по мелочам. В школу пошел своевременно. Учился удовлетворительно, классы не дублировал. Друзей не имел, были приятели, с которыми поддерживал формальное общение. До 10-летнего возраста рос в полной семье. После развода родителей остался жить с матерью. В 14 лет был эпизод, когда сильно нервничал, и на этом фоне развился "срыв": громко кричал, бил о стену кулаком, мать вызвала скорую помощь, после назначений успокоился. В дальнейшем подобного не повторялось. По окончанию 11 классов поступил в МИЭМ на факультет материаловедения, получил специальность инженера-материаловеда. В армии не служил по причине выраженного псориаза. В течение следующих 1,5 лет работал по специальности в фирме по производству лучевого оборудования. С 2013 года стал испытывать сильное волнение и тревогу на работе, если надо было кому-то позвонить или о чем-то договориться. В том же году был уволен. Проживал с матерью в отдельной квартире, фактически жил на ее иждивении. Изредка подрабатывал копирайтером в фирме у знакомых.

Состояние изменилось резко: 30 апреля 2… года вечером, находясь у себя в комнате, разговаривал сам с собой. Затем ушел из дома, не взяв с собой никаких вещей. Вернулся в 5 утра следующего дня в хорошем настроении, говорил: "Мама не волнуйся, ты увидишь нового сына, у нас будет новая жизнь". Через некоторое время вновь начал разговаривать сам с собой "о Боге, политике, как копить в себе свет, убивать сущности". Далее речь стала "нечленораздельной", стал возбужден, агрессивен к матери. Приехавший отец пациента вызвал частного психиатра для консультации, после осмотра врачом частной бригадой СМП пациент был доставлен в клинику "Возрождение", где с 1 по 3 мая 2018 года получал лечение. Направлен на лечение в ГБУЗ ПБ№1 психиатром психиатрического отделения неотложной помощи связи с неправильным поведением и сохраняющейся психотической симптоматикой на фоне лечения в частной клинике «Возрождение». Был тревожен, говорил, что «нужно вырабатывать экстрасенство и бороться с сущностями». Продуктивному контакту был малодоступен, заторможен, мышление было паралогичным.

Психический статус при поступлении: приведен на прием санитарами. Вял, заторможен. Глаза полуприкрыты. На задаваемые вопросы отвечает выборочно, тихим маломодулированным голосом. Мимика временами производит впечатление галлюцинаторной. Сам наличие "голосов" отрицает. Говорит, что "не помнит, что происходило с ним несколько дней назад". При этом припоминает, что "мать постоянно меняется, из-за чего понял, что в нее вселяются разные сущности". Сообщает, что "не понимает, почему испугались родственники, ведь мать в результате его манипуляций осталась жива". Мышление непоследовательное. Критики к состоянию нет, от продолжения лечения отказывается. Был госпитализирован недобровольно в связи с острым психотическим состоянием с галлюцинаторными, бредовыми идеями с неадекватным поведением в Клинику первого эпизода ГБУЗ «ПКБ №1 ДЗМ».

ДЗ при поступлении: Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении, без ассоциированного стресса (F23.10)

На второй день лечения в стационаре был взят анализ на уровень аутоантител к основному белку миелина (ОБМ) - 0,66 ед. опт.пл., уровень аутоантител к белку S-100B 0,63 ед. опт.пл., что соответствует нормальным показателям.

В стационаре пациент провел 36 дней и после стабилизации состояния был выписан на долечивание в дневной стационар клиники первого эпизода с диагнозом: «Шизофрения других установленных типов (дезорганизованный тип), эпизодический тип течения с нарастающим дефектом. Состояние медикаментозной ремиссии (F20.8198)», где продолжил лечение в течение 48 дней. Перед выпиской из дневного стационара была проведена оценка социального функционирования по шкале PSP, общий балл 90, что соответствует слабовыраженному затруднению социального функционирования.

Пример 2

Больная Ч., 1999 г.р.

Анамнез. Наследственность психопатологически отягощена. Бабушка по линии матери наблюдается в ПНД «по поводу тревоги», принимает феназепам. Пациентка родилась в полной семье, вторым ребенком из двоих детей. Старший брат здоров, работает художником. Мать работает конюхом, по характеру мягкая, сопереживающая. Отец разнорабочий, периодически алкоголизируется, по характеру добрый, отзывчивый. Беременность и роды у матери протекали без патологии. Росла и развивалась соответственно возрасту. По характеру формировалась тихим, застенчивым ребенком. ДДУ посещала, адаптировалась с трудом, якобы другие дети ее дразнили из-за полноты. Часто плакала, не хотела выходить из дома. С 4 лет занималась верховой ездой. В школу пошла с 6,5 лет. В школу ходить так же не нравилось из-за грубого отношения одноклассников. Подвергалась нападкам, другие дети высмеивали ее внешность и тяжелое материальное положение семьи. В возрасте 10 лет стала носить с собой в школу походный нож отца для самозащиты. Несколько раз отбивалась от сверстников этим ножом. С родителями своими переживаниями не делилась, все держала в себе. С учебой справлялась удовлетворительно. В подростковом возрасте стала острее переживать конфликты. Периодически замечала на себе «сверлящие взгляды окружающих», стала бояться ходить на улицу, в основном свободное время проводила дома. Когда куда-то шла или ехала «чувствовала, как все смотрят, осуждают ее телосложение, смеются» над ней. С того времени стала худеть. Исключила из рациона сладкое и мучное, стала заниматься физическими упражнениями. Сбросила порядка 20 килограммов за пару месяцев. В 14 лет сделала татуировку на руке по собственному эскизу с одобрения родителей. По окончанию 9 класса достигла веса 32 кг при росте 157 см, но все равно чувствовала себя толстой. Мать настояла обратиться за помощью к психиатру в ЦИРПП. Получала лечение оланзапином, флуоксетином с положительной динамикой. Поступила в Театрально-художественный колледж №60. К психиатру ходить перестала, так как считала, что он ей не помогает. Учиться нравилось, некоторые преподаватели выделяли ее как талантливую студентку. Появились друзья. Стала подрабатывать помощницей мультипликатора на студии «Союз», куда ее устроил один из преподавателей. С работой справлялась, ушла, когда закончился проект. Стала работать натурщицей у своей подруги. В 2016 года стало тяжело справляться с учебой и работой. Впервые появились мысли, что в жизни нет никакого смысла, захотела «покончить с собой». Продумывала в голове различные сценарии ухода из жизни. Хотела повеситься на ремне, утопиться в ванной, прыгнуть с крыши. Однако не решилась на подобные шаги. Весной 2017 года забросила учебу. Перестала выходить из дома, целыми днями лежала в постели. В голове крутилось много мыслей о том, что она неудачница, «бракованный человек», обуза для родных. Стала наносить себе поверхностные самопорезы на предплечья и внутренние поверхности бедер. По настоянию матери была госпитализирована в НЦПЗ в мае 2017 года. Через неделю после начала лечения настояла на выписке. Принимала рисполепт, чувствовала себя «плохо», постоянно хотелось спать, была вялая. Бросила прием препаратов. Спустя месяц после прекращения лечения выпила упаковку амитриптилина с суицидальной целью. Проходила лечение в отделение токсикологии в Институте им. Склифосовского, потом была переведена в Клинику Корсакова. Принимала рисполепт и циклодол. На фоне лечения состояние стабилизировалось. После выписки лето провела в лагере в Ярославской области вместе с матерью. В начале осени вновь прекратила прием препаратов. Зимой 2017-2018 г. стала слышать в голове мужской голос, который представлялся «Загиром». Голос комментировал происходящее, осуждал пациентку, называл ее «толстой», «уродиной», запрещал есть. К весне 2018 года стала ощущать, что под кожей «ползают жуки». Видела их перемещение под своей кожей. Появилось непреодолимое желание достать их оттуда. Разрезала ногу ножом в районе бедра в поисках жуков. В какой-то момент поняла, что «это все не по-настоящему». После этого родители обратились в ПНД №1. Получала лечение в ОИОПП ПНД (получала галоперидол, миртазпин), без существенной динамики. В дальнейшем была стационирована в Клинику первого эпизода ГБУЗ «ПКБ №1 ДЗМ».

Психический статус

Пациентка пониженного питания, волосы заплетены в дреды, свисающие сальными прядями. Сознание не помрачено, ориентирована верно. Контакт формальный. В беседе настроена оппозиционно, подчеркнуто безразлична. Выражение лица маскообразное, зрительный контакт не поддерживает. Голос тихий, монотонный. На вопросы отвечает кратко, иногда отвечает мычанием. Раздражаясь, говорит, что «не будет лечиться», они с отцом «пришли сюда только, чтобы посмотреть, какие здесь условия». При этом не отрицает данных медицинской документации. Довольно свободно отвечает, что «хочет похудеть», «чувствует себя толстой», «дома и на улице чувствовала неприятные запахи гноя и мусора от людей, здесь тоже», «под кожей ползают пауки, но она уже свыклась с ними». При целенаправленном расспросе признает, что слышит мужской «голос» в голове, который запрещает ей есть. Говорит, что «никогда себя нормально не чувствовала, даже в детстве». Не отрицает суицидальные мысли, говорит, что пыталась покончить с собой из-за того, что «все достало, и ситуация дома, и внешний вид». Эмоционально выхолощена. Мышление непоследовательное, паралогичное. В суждениях амбивалентна. Критика к состоянию отсутствует.

ДЗ при поступлении: Параноидная шизофрения, эпизодический тип течения. Галлюцинаторно-бредовый синдром. (F20.014)

На второй день лечения в стационаре был взят анализ на уровень аутоантител к основному белку миелина (ОБМ) - 1,02 ед. опт.пл., уровень аутоантител к белку S-100B 0,9 ед. опт.пл.

Пациентка провела в стационаре 35 дней и выписана в дневной стационар с диагнозом «Параноидная шизофрения, эпизодический тип течения с нарастающим дефектом, неполная ремиссия (F20.014)». В дневном стационаре пациентка лечилась 19 дней. Перед выпиской из дневного стационара была проведена оценка социального функционирования по шкале PSP, общий балл 68, что соответствует низкой социальной адаптации.

Пример. 3

Больная К. 1988 г.р.

Анамнез. Наследственность психопатологическими заболеваниями не отягощена. Раннее развитие протекало без особенностей. Посещала детский сад, где адаптировалась без труда. Обучение в школе начала своевременно, училась удовлетворительно. Окончила 11 классов средней общеобразовательной школы и ВУЗ, по специальности менеджер управления предпринимательством. В то время стала периодически употреблять различные ПАВ - гашиш, "травка", ЛСД, экстази с целью расслабления, вместе с бывшим супругом увлекалась медитациями, различными философскими направлениями. Изредка употребляла психостимуляторы перед походом на дискотеку. Временами алкоголизировалась, в состоянии алкогольного опьянения вела себя странно. В 2015 году перенесла тяжелую травму головы, в травмпункте была оказана помощь - ушивание раны головы, в течение 3-х дней чувствовала себя очень плохо, была многократная рвота, не вставала с постели, затем состояние улучшилось. В 2016 году брак был расторгнут по инициативе мужа, узнавшего, что пациентка параллельно встречается с другим мужчиной. Развод проходил трудно - "делили детей, постоянно ругались". В настоящее время проживает с сожителем и детьми. Длительное время не работает, занимается самообразованием и саморазвитием, посещает разные курсы, тренинги, практически не занимается воспитанием детей. Последние 2 года увлекается вегетарианством, отказалась от всех животных продуктов. Состояние изменилось резко: за неделю до настоящей госпитализации не спала, по ночам писала бизнес-планы, затем перестала есть и пить, сильно похудела, на вопросы стала отвечать бессвязными фразами, появилась выраженная тревога и страхи, сообщала родным, что "слышит голоса", постоянно перекладывала документы с места на место, ходила по квартире с сумкой, говорила странные вещи. Бывший муж пациентки вызвал дежурного психиатра, когда пришел к ней, чтобы забрать вещи детей, была стационирована в Клинику первого эпизода ГБУЗ «ПКБ №1 ДЗМ».

Психический статус. Сознание не помрачено, ориентирована формально верно. На беседу проходит по приглашению врача. Внешне напряжена, закрыта. Мимические реакции сглажены. Голос тихий, маломодулирован. На вопросы отвечает после некоторой паузы, подбирая слова, не всегда в плане заданного. В своих переживаниях раскрывается не до конца. Рассказывает, что до госпитализации ощущала лишь тревогу, страх. После прямых вопросов врача признается, что «слышала детские голоса», но объясняет их «творческим моментом, когда писала книгу», говорит уклончиво. «Голоса» разговаривали между собой, давали советы. В беседе внезапно обводит глазами врачей и начинает улыбаться, к чему-то прислушиваться. Не отрицает, что у нее были ощущения, что кто-то может прочесть ее мысли, также заявляет, что «она также может читать мысли людей». Фон настроения нерезко снижен. Мышление непоследовательное, паралогичное. Обманы восприятия отрицает, однако поведение производит впечатление галлюцинаторного. К своему состоянию некритична, считает, что не нуждается в помощи.

ДЗ при поступлении: Острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении, без ассоциированного стресса (F23.10) Галлюцинаторно-бредовый синдром.

На второй день лечения в стационаре был взят анализ на уровень аутоантител к основному белку миелина (ОБМ)- 0,66 ед. опт.пл., уровень аутоантител к белку S-100B 1,09 ед. опт.пл.

Пациентка провела в стационаре 42 дня и выписана под наблюдение отделения интенсивного оказания психиатрической помощи в ПНД по месту жительства с диагнозом «Параноидная шизофрения, период наблюдения менее года. Галлюцинаторно-бредовый синдром. Галлюцинаторно-бредовый синдром. (F 20.09) Становление ремиссии». Перед выпиской была проведена оценка социального функционирования по шкале PSP, общий балл 68, что соответствует низкой социальной адаптации.

Таким образом, предложенный способ дает клиницисту количественную информацию в виде величины вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

Авторами впервые была установлена связь между уровнем аутоантител (аАТ) к нейроантигенам - основному белку миелина (ОБМ) и белку S100B в крови пациента и вероятностью неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями.

Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии, и касается прогнозирования неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями. Для этого в начале острого периода заболевания в крови пациента определяют уровни антител к основному белку миелина и белку S100B в единицах оптической плотности. При повышении уровня этих белков или одного из них выше 0,9 единиц оптической плотности прогнозируют неблагоприятный исход в отношении социального постпсихотического функционирования пациента. Способ обеспечивает возможность объективного прогноза социального функционирования пациента с учетом течения патологического процесса в мозге. 1 з.п. ф-лы, 3 пр.

1. Способ прогнозирования вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов с эндогенными психическими заболеваниями, включающий определение в начале острого приступа при поступлении в клинику в крови пациента уровня аутоантител (аАТ) к нейроантигенам - основному белку миелина (ОБМ) и белку S100B - в единицах оптической плотности - ед. OD, причем при повышении уровня аутоантител к основному белку миелина (ОБМ) и/или белку S100B выше 0,9 ед. OD прогнозируют вероятность неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов.

2. Способ прогнозирования по п. 1, отличающийся тем, что прогноз вероятности неблагоприятного исхода в отношении социального постпсихотического функционирования пациентов, сделанный в начале острого приступа при поступлении пациента в клинику, сравнивают с оценкой социального функционирования по Шкале личностного и социального функционирования Personal and Social Performance Scale (PSP), проведенной перед выпиской пациента из клиники.