СПОСОБ ТЕРАПИИ ШИЗОФРЕНИИ Российский патент 2009 года по МПК A61M21/00 

Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии, и может быть использовано в комплексном лечении больных шизофренией при профилактическом предупреждении рецидивов болезни.

Известен метод интегративной психологической терапии больных (Integrated Psychological Therapy - IPT), разработанный группой ученых Бреннер (Brenner H.), Родер (Roder V.), Ходель (Hodel B.), Бекер (Boker W.) (найден в Интернете по адресу: http://mirslovarei.com/content_psy/METOD-INTEGRATIVNOJ-PSIXOLOGICHESKOJ-TERAPII-BOLNYX-SHIZOFRENIEJ-604.html.) Суть способа состоит в последовательной тренировке когнитивных способностей больного шизофренией для преодоления нейрокогнитивного дефицита переработки внутренних и внешних информационных стимулов в соответствии с объективной реальностью, проявляющегося специфическими для шизофрении нарушениями мышления. Программа терапии включает тренировку когнитивных навыков в следующих пяти блоках: когнитивная дифференцировка, социальная перцепция, вербальная коммуникация, социальная компетенция и межличностное проблемно-решающее поведение. Тренировка проводится по четко дифференцированным мишеням-проявлениям когнитивного дефицита в каждом из блоков; задания, получаемые при этом больными, градуированы по степени возрастания сложности. Психотерапия проводится в условиях группы, психотерапевт всегда работает вместе с котерапевтом. Метод привлек к себе интерес практического здравоохранения в связи с тем, что авторами показана его экономическая эффективность. Комплексность лечебного подхода и одновременная возможность адаптации программы к индивидуальным потребностям пациента позволяют при использовании IPT добиться существенного уменьшения частоты рецидивов у больных шизофренией.

Однако при данном подходе безусловно регистрируемое улучшение когнитивного функционирования больных, прошедших лечение, далеко не во всех случаях сопровождается повышением уровня социального приспособления. Отсутствуют шаги по коррекции микросоциального окружения больного, являющиеся неотъемлемой частью современных реабилитационных программ. Кроме того, в процессе использования метода оказалось, что исключительно когнитивно-поведенческие приемы далеко не всегда оказываются достаточными для коррекции приспособительного поведения, и это заставляет прибегать к приемам психоаналитической психотерапии в случаях необходимости коррекции неосознаваемых механизмов личностной защиты. Отсутствие биологической терапии не дает возможности воздействовать на токсические, аутоиммунные, нейромедиаторные механизмы развития шизофрении (собственно болезнь остается без лечения), что существенно ограничивает возможности данного способа.

Известен также способ лечения шизофрении под названием «стратегическая семейная терапия» (Haley, Jay. Leaving Home. - New York, Mcgraw-Hill Book Company, 1980). Данный способ предусматривает, что психически больной человек есть часть его микросоциального окружения (чаще всего - семьи) и не может полноценно функционировать без него, из чего делается вывод в соответствии с принципами общей теории систем, что проблемы пациента в той или иной степени присущи всем членам его микросоциального окружения. В этой модели психотерапии пациент именуется «идентифицированным членом семьи», при этом имеется в виду, что симптомы пациента представляют собой усиленное и изложенное в метафорической форме содержание семейных проблем. Истинной целью образования симптомов является помощь другим, более ценным с точки зрения функционирования семьи как целостной системы, ее членам и сохранение целостности и устойчивого патологического состояния семьи. Исходя из этого считается, что без коррекции принципов функционирования данной семьи выздоровление пациента невозможно. В связи с этим автором данного способа лечения предлагается, собрав всех членов семьи, предписывать им, якобы для достижения упорядоченного поведения и восстановления трудоспособности больного, выполнять задания, целью которых является разрушение прежних стереотипов патологического общения членов семьи и создание новых, более конструктивных. Автором данного способа утверждается, что при этом происходит устранение психотического поведения больного и создаются оптимальные условия для его социально-трудовой реадаптации. Приводятся данные о том, что использование данного способа лечения у 14 больных шизофренией и 8 больных с психотическими расстройствами, данные об этиологии которых отсутствуют, привело к тому, что необходимость в повторном стационарном лечении при катамнестическом наблюдении от 1 до 4 лет (в среднем - 2 года) возникла лишь у 5 (22,7%).

Однако при данном подходе не проводится коррекция биологических механизмов развития шизофрении - собственно лечение болезни не осуществляется. Отсутствует психообразование; более того, рекомендуется убеждать больных и их родственников в отсутствии у них шизофрении. Как следствие, пропагандируется ранний отказ от медикаментозного лечения, что, как показывает практика (Психиатрическая помощь больным шизофренией. Клиническое руководство (под редакцией В.Н.Краснова, И.Я.Гуровича, С.Н.Мосолова, А.Б.Шмуклера). - М.: ИД «Медпрактика-М». - 2007. - 260 с.), вскоре приводит к рецидивам болезни. Мероприятия по обучению пациентов проблемно-решающему поведению перекладываются на плечи их родственников, которые зачастую сами не умеют этого. Как указывает автор, метод применим только для лечения молодых людей. Для лечения данным способом отбирались больные, живущие только в полной семье, в то время как многие больные шизофренией реально проживают именно в неполных семьях. Авторами данного метода не описана динамика клинического состояния пациентов на фоне лечения, отсутствует контрольная группа больных, что не позволяет судить об эффективности данного способа.

Известен также способ психосоциального лечения и психосоциальной реабилитации больных шизофренией (Практикум по психосоциальному лечению и психосоциальной реабилитации психически больных / Под ред. И.Я.Гуровича и Б.Шмуклера. - М., 2002), выбранный авторами в качестве прототипа. Суть его состоит в проведении на фоне обычного психофармакологического лечения психообразовательных занятий, тренинга социальных навыков и терапии поддержкой с больными шизофренией и их родственниками. Данная методика позволяет существенно улучшить медикаментозный комплайенс, внутрисемейное взаимодействие, навыки проблемно-решающего поведения и способность больных выражать свои чувства, способствуя тем самым улучшению непосредственных и повышению стойкости отдаленных результатов лечения. Согласно данным, приводимым Л.Г.Мовиной (Мовина Л.Г. Опыт применения программы комплексного терапевтического вмешательства у больных шизофренией и расстройствами шизофренического спектра на начальных этапах заболевания // Социальная и клиническая психиатрия. - 2007. - Т.17, №3.- С.48-55), применение данной методики приводит к продолжению улучшения состояния больных после окончания курса стационарного лечения. По окончании стационарного лечения у пациентов отмечается регрессия выраженности психопатологических расстройств по шкале PANSS с 77,34 до 53,45 (на 30,1%), что статистически не отличается от результатов контрольной группы, где проводилась только психофармакотерапия, однако по результатам 2-летнего катамнестического наблюдения, в то время как в контрольной группе в дальнейшем выраженность психопатологических расстройств по шкале PANSS осталась на прежнем уровне, в основной группе наблюдалась дальнейшая регрессия данного показателя еще на 13,7% до величины 43,49, т.е. общее снижение PANSS за 2 года составило 43,8%). Лучшими, чем в контрольной группе, были и социальные исходы: пациенты значимо чаще устраивались на работу - 33,8% против 14,63% в контрольной группе). Существенно реже возникала потребность в повторной госпитализации (11,9% против 45% в контрольной группе). Однако работа с семьей при данном способе проводится в режиме поддержки и психообразования, что существенно затрудняет коррекцию патологических стереотипов внутрисемейного общения, являющихся важным звеном патогенеза шизофрении. Обучение семей справляться с общественно опасными действиями больных, их нежеланием принимать лекарства и работать сводятся к обсуждению проблем; отсутствуют конкретные рекомендации по их решению и способы вырабатывания у членов семьи ответственного отношения к их выполнению. Не описаны конкретные методики работы с семьями больных шизофренией и этапность этой работы. Отсутствуют меры по созданию у больных мотивации приступить к работе, следствием чего является углубление социально-трудовой дезадаптации.

Целью изобретения является повышение эффективности лечебно-диагностической помощи больным шизофренией.

Поставленная цель достигается тем, что на фоне психофармакологического лечения, психообразовательных занятий, тренинга социальных навыков в возможно более ранние сроки начинается семейная психотерапия, целью которой является коррекция патологических стереотипов общения в семье пациента за счет дозированного усиления внутрисемейного кризиса, делающего эти перемены неизбежными, и выработка навыков проблемно-решающего поведения. Она проводится в 8 этапов.

1. Борьба за структуру семьи и инициативу. Начинается с момента обращения семьи за помощью и имеет своей целью обеспечение присутствия на семейных занятиях всех членов семьи и выполнения ими всех указаний психиатра и психотерапевта. Тем самым, преодолевая типичные для членов семей больных шизофренией раскол и образование коалиций, инициируется кризис внутрисемейных отношений.

2. Выработка членами семьи единых целей и способов их достижения. Проводится опрос всех членов семьи о том, какими они видят семейные проблемы (в том числе психическое заболевание родственника) и способы их решения. Вырабатываются единые подходы к решению проблем, включающие в обязательном порядке меры по обеспечению регулярности приема больным назначенного лечения, по совладанию силами членов семьи с общественно опасным поведением больного и по обеспечению восстановления его на работе или учебе после купирования острого состояния. Определяется конкретная ответственность различных членов семьи за выполнение данных договоренностей и последствия нарушения ими их обязательств. Служит усилению внутрисемейного кризиса за счет противодействия характерных для членов семей больных шизофренией избеганию ясных договоренностей и ответственности.

3. Отсоединение психотерапевта от семьи с передачей инициативы ее членам. Психотерапевт подчеркивает, что он не является членом семьи и не может быть в ней главным, ставя вопрос о том, кто из членов семьи будет главой, и добиваясь восстановления внутрисемейной иерархии. Служит усилению внутрисемейного кризиса за счет противодействия характерной для членов семей больных шизофренией запутанности иерархических отношений в семье.

4. Выработка директив (прямых или парадоксальных предписаний психотерапевта, включающих задания всем членам семьи, направленные на коррекцию патологических стереотипов внутрисемейного общения). Продолжает усиливать внутрисемейный кризис за счет того, что прежние стереотипы внутрисемейного взаимодействия становятся невозможными.

5. Контроль исполнения предписаний с фокусированием внимания членов семьи на патологических стереотипах внутрисемейного взаимодействия с переносом внимания с проблем больного на проблемы других членов семьи и методы их решения. Противостоит характерному для семей больных шизофренией убеждению, что все проблемы являются лишь следствием болезни пациента, и создает условия для начала усвоения новых, более эффективных правил внтрисемейного взаимодействия.

6. Подготовка семьи к возможному рецидиву методом парадоксального предписания рецидива. Стремясь вызвать у больного и членов его семьи подсознательную обратную реакцию с помощью парадоксального предписания, психотерапевт настаивает, что данная болезнь такова, что рецидив обязательно будет, более того, он необходим, так как только во время рецидива члены семьи смогут проверить, насколько эффективны разработанные ранее меры по борьбе с заболеванием и, соответственно, чем скорее будет рецидив, тем лучше для повышения качества работы. Это не только уменьшает шансы на развитие рецидива за счет подсознательного сопротивления членов семьи выполнению этого «предписания», но и позволяет легче справиться с привычными для больного и членов семьи реакциями страха и отчаяния, если рецидив все же наступает, создает условия для быстрого и эффективного его купирования в амбулаторных условиях с минимальной социальной дезадаптацией пациента.

7. Купирование рецидива. Члены врачебной бригады стремятся к тому, чтобы члены семьи сами спокойно и уверенно, с минимальной консультативной и психотерапевтической помощью, на основе знаний, приобретенных в процессе психообразования, как медикаментозно, так и поведенчески, по возможности без стационирования больного, сумели справиться с обострением.

8. Переход к клиент-центрированной психотерапии с больным и, при необходимости, членами его семьи, проводимой на фоне периодических совместных встреч всей семьи и продолжающейся поддерживающей психофармакотерапии.

Изобретение «Способ лечения шизофрении» является новым, так как оно неизвестно в области медицины при лечении шизофрении.

Новизна изобретения заключается в том, что впервые разработана состоящая из 8 этапов воспроизводимая методика семейной психотерапии больных шизофренией, которая позволяет не только уменьшить выраженность, но и полностью устранить патологические стереотипы внутисемейного общения. Кроме того, в отличие от известных методов данная методика содержит в себе конкретные мероприятия по налаживанию контроля за приемом лекарств, профилактике общественно опасных действий и социально-трудовой дезадаптации больных с введением ответственности за их выполнение со стороны членов семьи, что существенно повышает эффективность данных мероприятий и, соответственно, результаты лечения и их стойкость. Кроме того, новизна изобретения заключается и в том, что если в прототипе психотерапия проводится в режиме поддержки членов семьи, то здесь используется парадоксальный метод дозированного усиления внутрисемейного кризиса, проводимого на фоне психофармакотерапии, не дающей решить этот конфликт развитием стандартной шизофренической реакции, что вынуждает семью вырабатывать новые, конструктивные формы реагирования и позволяет за счет использования энергии подсознательного сопротивления членов семьи добиться более быстрых, выраженных и стойких изменений внутрисемейного общения, обеспечивающих лучшие результаты лечения. Изобретение «Способ лечения шизофрении» является промышленно применимым, так как может быть использовано в здравоохранении, медицинских учреждениях психиатрического профиля.

Пример конкретного применения «Способа лечения шизофрении» на больных. Больной К., 20 лет, история болезни №141.

Наследственность, со слов матери, психопатологически отягощена: оба ее родителя по характеру были вспыльчивыми, особенно дед. Дед со стороны отца был военным, воспитанием отца пробанда занимался мало. Бабушка со стороны отца - демонстративная, несколько ленивая, не работала, склонная баловать сына. Отец пробанда по характеру холодноватый, склонный к поверхностному общению, по профессии - врач, кандидат медицинских наук, с 50 лет на инвалидности, причина неизвестна. Его всегда любили женщины, но сам он сильно не влюблялся, предпочитал «жить для себя». Мать пробанда тревожная, деятельная, ответственная, склонная к глубоким эмоциональным переживаниям, с детства всегда была трудолюбивой, «правильной», в противовес своей сестре, которая могла взбунтоваться, устроить родителям скандал и считалась в семье «проблемной». Сына родила поздно - в 33 года от 1 беременности. Беременность и роды протекали нормально. Пробанд родился в срок, закричал сразу. К этому моменту супруги уже были в разводе, так как отец, узнав о беременности жены, настаивал на аборте. Раннее развитие без особенностей, пробанд рос тихим, спокойным, ответственным, избегавшим шумных компаний, буйных игр. Восхищал родственников тем, что с раннего детства умел подолгу играть самостоятельно, организуя свою игру. В 5-6 лет отмечался страх темноты, прошедший самостоятельно. В школе был отличником, всегда хорошо себя вел. Постоянного хобби не имел, понемногу занимался шахматами, футболом. Впервые какое-либо проявление свойственного мальчикам шкодничества мама отметила в 6 классе, когда вместе с одноклассниками он побил стекла в заброшенном административном здании. В школу приходил милиционер, выяснял, кто это сделал, и мама немедленно перевела сына в другую школу, полагая, что одноклассники оказывают на него плохое воздействие. Учась в классе с гуманитарным уклоном, увлекался техникой, электроникой, пробовал собирать простые электронные схемы. С 7 класса пытался ухаживать за девушками, но успех у них имели его более бойкие приятели. В 14-15-летнем возрасте какое-то время посещал по предложению матери воскресную церковную школу, после занятий в которой в мягкой форме стал указывать матери, что она «неправильно живет». С 9 класса учился в лицее при военном училище.

В лицее учился отлично, но в чисто мальчишечьем окружении усугубились проблемы общения с девушками. Почти все свободное время проводил за учебниками, входил в группу учеников, которых специально по воскресеньям готовил для поступления в высшее учебное заведение ФСБ в Москве. С зимы 2003 г. стал отмечать периодическую слабость, беспричинные колебания настроения, головную боль, головокружение, более выраженные по утрам, что удивляло и его, и мать. Все экзамены в ФСБ в апреле 2003 г. сдал на «отлично», но не был принят в связи с близорукостью, что явилось для него и его матери тяжелой психотравмой. Был тосклив. В начале лета обратился за лечением к биоэнерготерапевту, который, со слов мамы, видел человека насквозь в зеркальном отражении и поразился, что у Миши «в голове не мозги, а винегрет».

Некоторое время поколебавшись, летом 2003 г. поступил в ДГТУ. Учился хорошо. Вскоре после поступления обратил внимание на хорошенькую одногруппницу, умную и бойкую девушку. Решил добиться ее расположения и стал делать это, соперничая с ней в учебе. Она действительно обратила на него внимание, первая призналась ему в любви. Миша в восторге сел в какой-то автобус, ехал, охваченный счастьем, не зная куда, несколько часов не ориентировался в месте и времени. Какое-то время они с девочкой встречались. Миша летал как на крыльях, однако вскоре оказалось, что она уже встречается не только с ним, Миша погрузился в тоску и отчаяние, одногруппники стали посмеиваться над ним. Миша продолжал искать помощи у биоэнерготерапевта, в декабре 2003 г. иногда даже звонил ему по ночам и получал советы: «Пей сок, ешь яблоки». С 9 января 2004 г. состояние еще более ухудшилось: несколько дней ночью не спал, жаловался на страх смерти, просил мать также не спать и быть с ним. Днем был взбудоражен, беспокоен, звонил матери на работу из института: «Мама, приезжай, мне плохо», жаловался, что в правую сторону головы не поступает кровь, что в голове появилась дыра, куда проваливаются мысли. Успеваемость резко ухудшилась, стал нелюдим. В апреле 2004 г. был госпитализирован в ортопедическое отделение БСМП-1 для лечения по поводу остеохондроза. Обратил на себя внимание медперсонала тем, что не мог самостоятельно раздеться, стоял, как пьяный, был похож на наркомана. Мать попросила, чтобы его осмотрел психиатр, но консультация своевременно не была выполнена. Когда мать в очередной раз пришла его навестить, схватил вещи и, не одевшись, убежал из отделения, стоял за углом. Мать помогла ему одеться, повезла домой, что было непросто: больной отказывался заходить в автобус.

В мае месяце практически неподвижно лежал дома в постели, не реагировал, не ел, похудел на 30 кг, мочился под себя. Была проведена консультация психиатра, был выставлен диагноз приступа шизофрении, в связи с чем был госпитализирован с диагнозом: манифестный приступ шизофрении, депрессивно-параноидный синдром. Получал дезинтоксикационную терапию, ноотропы и зипрексу в дозе 30 мг/сут., от проведения инсулин-коматозной терапии мать больного отказалась. В результате лечения было достигнуто только внутрибольничное улучшение состояния, по настоянию мамы был выписан домой. Через 2 месяца пребывания дома состояние вновь ухудшилось: стал вести себя буйно, пытался вырваться, убежать (его с трудом удерживали несколько мужчин), засовывал пальцы в рот и рвал. Был вновь госпитализирован с диагнозом: шизофрения, приступообразно-прогредиентный тип течения с трансформацией в параноидный, синдром Кандинского-Клерамбо.

При поступлении Миша был резко возбужден, что-то нечленораздельно кричал, в результате чего его приходилось фиксировать в постели. На фоне психофармакотерапии и курса инсулинотерапии из 20 процедур стал спокойнее, но оставался апатичным, пассивно подчиняемым, общался избирательно, своих переживаний не раскрывал. Психотерапия, проводившаяся в духе психообразования родственников с элементами гештальт-терапии с больным, дала позитивные результаты: Миша стал активнее, начал сам себя обслуживать. Однако с дальнейшим проведением психореабилитации возникли проблемы: у Миши развился бред гипнотического воздействия и Миша стал отказываться от лечения. Было рекомендовано продолжение психореабилитационной работы в семейном формате.

При осмотре: сознание формально ясное, ориентирован полностью. Первой в кабинет заходит тревожащаяся, вся в слезах, мама, заводит за руку слегка упирающегося сына. Миша сидит, повернувшись в сторону, на лице - выражение страдания и упрямства; на вопросы отвечает избирательно, неохотно, после долгой паузы, коротко. Чаще всего, вместо того чтобы ответить, сам на предложение врача выполнить какое-то задание спрашивает маму: «А как ты думаешь?», подталкивая ее самостоятельно вести беседу. Мама в ответ влюбленным и страдающим взором смотрит на Мишу и отвечает: «Миша, ну как мы поступим?» После этого Миша становится серьезным и мягко, но спокойно и уверенно говорит маме: «Мама, я думаю, что нам этого не надо». Для продолжения работы оказывается необходимым строгое внушение врача маме, которая распрямляет спину, поворачивается к сыну и говорит: «Нет, Миша, это надо сделать!», после чего сын с неохотой выполняет требуемое. Остаться в кабинете самостоятельно отказывается с выражением страха на лице, инструкции врача не выполняет, с неохотой пассивно подчиняется матери. Мышление в замедленном темпе, уточнить наличие бредовых идей, обманов восприятия и нарушений памяти не удается из-за малоконтактности больного. Интеллект сохранен. Критика крайне формальная. Удалось прояснить, что и мама, и Миша хотели бы в семейных отношениях одного и того же - спокойствия, уважения, понимания, взаимопомощи, и что Миша быть главой семьи категорически не хочет и, чтобы избежать этого, готов подчиняться маме.

Маме было разъяснено, что без того что в семье будет восстановлена иерархия, т.е. мать возьмет на себя реальную ответственность за решение проблем, не перекладывая их на других лиц, и не добьется того, чтобы сын выполнял ее указания, ведущие его к способности самостоятельно жить взрослой жизнью, они ничего не достигнут. Было намечено, что сын должен научиться делать то, что делают молодые люди в его возрасте, т.е. либо работать, либо учиться, заниматься домашней работой, иметь друзей. Кроме того, Миша должен был регулярно принимать все назначения психиатра. В качестве первого шага мать устроила Мишу работать дворником. Было установлено, что, если Миша не справляется с заданием, он в этот день должен вымыть всю квартиру.

Миша действительно приступил к работе и справлялся с ней.

От мамы требовалось, чтобы она добилась от Миши адекватного поведения, чтобы он работал, принимал все прописанные ему лекарства. По сути, психотерапия скорее проводилась с мамой, нежели с Мишей. Одной из целей работы было разорвать диаду из Миши и мамы, сосредоточенных друг на друге. Для этого маме было разъяснено, что для того чтобы эффективно справляться с Мишей, ей обязательно надо расширить круг своего общения; например, давались поведенческие задания: организовывать для сослуживцев чаепития на работе, беседовать с ними, интересуясь их проблемами. Став «душой компании», можно было в каких-то ситуациях просить помочь повлиять на Мишу. Реально происходило также и укрепление эмоционально значимых для мамы связей за пределами семьи. Кроме того, сослуживцев, соседей и знакомых просили приходить с их детьми - сверстниками Миши. Во время психотерапевтического сеанса было важно выслушать их мнение о том, что происходит с Мишей, и попросить их взять Мишу с собой погулять, пообщаться в их компании, в то же время позаботившись о том, чтобы его там приняли. Разъяснительными беседами удалось переломить отрицательное отношение мамы к рисполепту (она полагала, что рисполепт вызвал у Миши очередное обострение), и Миша с учетом его низкого лекарственного комплайенса был переведен на рисполепт-конста (последняя инъекция в дозе 37,5 мг). Препарат Миша переносит хорошо.

Через месяц Миша стал работать дворником, еще через полгода восстановился в институте. Надо отметить, что к занятиям он приступил сугубо по собственной инициативе, обучение было значимо для него в такой степени, что иногда угрозы мамы запретить ему ходить в институт в случае невыполнения своих обязанностей дворника, где он работает на полставки, оказывались весьма действенными. Мама во время конфликтов вела себя более спокойно и уверенно: если Миша отказывался сделать то, что он должен, она объясняла ему, что в этом случае он должен вымыть полы в квартире. Если Миша опять отказывался, она говорила, что сейчас позвонит по телефону и позовет на помощь своих знакомых и под их наблюдением он перемоет всю квартиру. Если Миша пытался воспрепятствовать звонку, она шла звонить от соседки. Придя оттуда, она обычно видела, что Миша уже сам взялся за уборку. На психотерапевтических сеансах психотерапевт настаивал, что теперь для успеха лечения необходимо ухудшение состояния пациента, что неизменно вызывало протестную реакцию у больного и мамы и улучшение социального функционирования Миши.

В конце года состояние Миши все же ухудшилось. Он стал тревожным, перестал спать по ночам, после каждого приема пищи рвал, поясняя маме, что он грешен, а грешный человек не имеет права есть пищу, принадлежащую его близким. Возникла угроза новой госпитализации. В порядке проведения семейной психотерапии маме и Мише было дано парадоксальное директивное предписание: так как Мише по подсознательным мотивам необходимо рвать после каждого приема пищи (т.е., по сути, выбрасывать пищу в унитаз), то он обязан под наблюдением мамы утром и вечером брать из холодильника продукты на 20 руб. - величину его дневной зарплаты, разминать их в чашке руками и выбрасывать в унитаз. Состояние больного стало несколько лучше: рвота стала реже, Миша стал спокойнее, возобновил работу и посещение занятий. Позднее задание было модифицировано: мама должна была покупать ту еду, которая нравится Мише (например, пирожные), жестко указывая, что эти продукты не для еды, а для выбрасывания. После этого надо не контролировать, что Миша ест. Обыкновенно после этого, в особенности хорошо поработав дворником, Миша все съедал без всякой рвоты. После этого мама должна была слегка поругать Мишу за то, что он не выполнил ее распоряжение. Вскоре рвота полностью прекратилась.

По итогам 2-летнего катамнестического наблюдения: больной учится, по вечерам работает дворником. Регулярно посещает психиатра, принимает поддерживающее лечение, периодически проводятся семейные консультации с психотерапевтом. Знакомыми сверстниками Миша воспринимается как обычный парень, правда, с большими проблемами в общении, но достаточно социально адаптированный. Преподавателями и деканатом Миша характеризуется как практически идеальный студент: вежливый, тактичный, дисциплинированный, активно стремящийся к знаниям, не имеющий никаких странностей в поведении. Единственное, что удивляет в нем его преподавателей, это стремление зачем-то пересдать четверки, оставшиеся с прошлого года, на пятерки.

Применение данного способа лечения шизофрении позволяет максимально комплексно оказывать помощь больным, корректируя как биологические, психологические, так и микросоциальные аспекты развития болезни в их взаимосвязи, и, как следствие, создать индивидуальную комплексную модель оказания помощи. Предлагаемым способом пролечено 72 больных, страдающих шизофренией. К окончанию стационарного лечения у пациентов отмечается регрессия выраженности психопатологических расстройств по шкале PANSS с 88,4 до 55,2 (на 37,6%), что статистически отличалось от регрессии данного показателя в контрольной группе больных, получавших только психофармакотерапию (с 89,5 до 65,1 - на 27,2%). По итогам двухлетнего катамнестического наблюдения регрессия выраженности психопатологических расстройств по шкале PANSS (до 47,4) составила 46,4%, в то время как в контрольной группе балл PANSS в период после выписки из стационара даже несколько увеличился и составил 67,4; из числа пролеченных описанным способом устроились на работу 59 (81,9%) больных (в контрольной группе - 15,6%).

Технико-экономическая эффективность «Способа лечения шизофрении» заключается в том, что использование способа позволяет эффективно корректировать как биологические, психологические, так и микросоциальные аспекты развития болезни в их взаимосвязи, что позволяет увеличить эффективность лечебно-профилактических мероприятий и социально-трудовой реадаптации больных, повысить стойкость достигнутых результатов.

Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии, и может быть использовано в комплексном лечении шизофрении. На фоне психофармакотерапии, психообразовательных занятиий, тренинга социальных навыков проводят 8 этапов семейной психотерапии: на 1 этапе, при обращении семьи за помощью, психотерапевт обговаривает с членами семьи необходимость присутствия на семейных занятиях всех членов семьи и выполнения ими всех указаний психотерапевта. На 2 этапе члены семьи вырабатывают единые подходы к решению проблем, связанных с обеспечением регулярности приема больным назначенного лечения и совладания членами семьи с опасным поведением больного. На 3 этапе психотерапевт подчеркивает, что он не является членом семьи и не может быть в ней главным, психотерапевт предоставляет возможность выбрать главу семьи, и члены семьи осуществляют между собой этот выбор, добиваясь восстановления внутрисемейной иерархии. На 4 этапе вырабатывают прямые или парадоксальные директивы предписаний психотерапевта. На 5 этапе исполняют контроль предписаний с осуществлением переключения внимания членов семьи на патологические стереотипы внутрисемейного взаимодействия. На 6 этапе осуществляют подготовку семьи к возможному рецидиву методом парадоксального предписания с вызыванием у членов семьи подсознательного сопротивления обострению болезни. На 7 этапе проводят купирование рецидива, для чего во время рецидива члены семьи сами спокойно и уверенно, с минимальной консультативной и психотерапевтической помощью, используя знания, приобретенные в процессе психообразования, как медикаментозно, так и поведенчески купируют рецидив. На 8 этапе осуществляют переход к клиент-центрированной психотерапии с больным и, при необходимости, членами его семьи. Способ позволяет устранить патологические стереотипы внутрисемейного общения, а также повысить эффективность лечебно-диагностической помощи больным шизофренией.

Способ терапии шизофрении, включающий психофармакотерапию, психообразовательные занятия, тренинг социальных навыков, отличающийся тем, что на фоне поддерживающей психофармакотерапии проводят 8 этапов семейной психотерапии: на 1 этапе при обращении семьи за помощью психотерапевт обговаривает с членами семьи необходимость присутствия на семейных занятиях всех членов семьи и выполнения ими всех указаний психотерапевта; на 2 этапе члены семьи вырабатывают единые подходы к решению проблем, связанных с обеспечением регулярности приема больным назначенного лечения и совладания членами семьи с опасным поведением больного; на 3 этапе психотерапевт подчеркивает, что он не является членом семьи и не может быть в ней главным, психотерапевт предоставляет возможность выбрать главу семьи, и члены семьи осуществляют между собой этот выбор, добиваясь восстановления внутрисемейной иерархии; на 4 этапе вырабатывают прямые или парадоксальные директивы предписаний психотерапевта; на 5 этапе исполняют контроль предписаний с осуществлением переключения внимания членов семьи на патологические стереотипы внутрисемейного взаимодействия; на 6 этапе осуществляют подготовку семьи к возможному рецидиву методом парадоксального предписания с вызыванием у членов семьи подсознательного сопротивления обострению болезни; на 7 этапе проводят купирование рецидива, для чего во время рецидива члены семьи сами, спокойно и уверенно, с минимальной консультативной и психотерапевтической помощью, используя знания, приобретенные в процессе психообразования, как медикаментозно, так и поведенчески, купируют рецидив; на 8 этапе осуществляют переход к клиент-центрированной психотерапии с больным и, при необходимости, членами его семьи.